Другая заря [= Новый рассвет ] - Сандра Браун

Бэннер подняла корыто и потащила развешивать белье на веревке. Наутро после отъезда Ма она решила, что тянуть со стиркой больше нельзя. Кроме того, работа отвлекала от мыслей.

Бэннер не хотела думать об этом.

Но только об этом и думала.

Джейк не любит ее. Он ее жалеет. Вся его нежность, и забота, и поцелуи — из жалости, а не от страсти.

Что ей теперь делать?

Бэннер знала, что люди думают о девицах, которые вступают в интимную связь до брака. Камнями в них не кидают, но их репутация навсегда погублена. Чаще всего мужчина, отец ребенка, остается неизвестен, а девушку отсылают с глаз долой. Семья, сгорая со стыда, выдумывает путешествие в Европу, болезнь родственников, живущих где-то далеко на западе, чтобы объяснить отъезд из дома, но все понимают: она уехала родить незаконное дитя. И часто ни девушка, ни ее ребенок не возвращаются.

Родители, конечно, никогда не простят Бэннер. Она не сомневалась в их любви и не боялась наказания. Как бы Бэннер ни опозорила их, они никуда не отошлют ее, но навсегда разочаруются в ней. Неужели она доставила им мало боли своим первым любовным приключением? Выдержат ли они еще одно?

А она сама выдержит?

Придется. Бэннер хотела бы умереть, но знала, что должна жить ради ребенка. Поставив корыто под веревкой, Бэннер выпрямилась и провела рукой по животу. Какое трогательное, благоговейное чувство — ощущать, что внутри тебя дитя. Дитя Джейка.

Она шмыгнула носом, и слеза поползла по щеке. Может, он больше и не хочет думать о том, что наградил ее ребенком? Джейк стал ее старшим рабочим вопреки своему желанию. Он чувствовал себя виноватым перед Россом и Лидией из-за того, что случилось в сарае. Хотел расплатиться за то, что лишил ее невинности.

Нет, ей не нужна жалость Джейка Лэнгстона! Что он о себе возомнил? Почему решил ее пожалеть?

Джейк разрушил все. Бэннер даже не радовало стадо рыжих коров, которых пригнали на пастбище. Она заставила себя улыбнуться и помахать рукой рабочим, когда они гнали коров мимо дома. На Джейка же бросила лишь холодный презрительный взгляд. Он это понял и с того дня, как они поссорились, не ужинал с ней и близко не подходил к дому.

Джейк, Джейк, Джейк.

Почему она никак не может выкинуть его из головы? Почему не может забыть его нежность, ласковый голос, прикосновение рук, вкус губ? У нее нет гордости! Тело Бэннер жаждало его, а разум отвергал. Почему она такая дура, что продолжает любить Джейка, даже презирая его?

Бэннер нагнулась над корзиной с бельем и поморщилась, слишком быстро выпрямившись, — натянулся шов. Она повесила нижнюю юбку и держалась за нее, глубоко дыша и надеясь справиться с навалившейся усталостью.

Конечно, она забеспокоилась, когда у нее прекратились месячные. Сначала, правда, не обратила на это внимания, потрясенная расстроившейся свадьбой, заботами о ранчо, хозяйстве. Ей и в голову не приходило, что она носит под сердцем ребенка Джейка.

Но потом она осознала реальность. Да, она беременна. Одышка и усталость — это не только последствия операции. Иногда у нее кружилась голова.

Как сейчас…

— Черт возьми, что случилось?

Трое мужчин, клеймившие коров, насторожились. Рэнди задал вопрос, вертевшийся на языке у каждого.

— Похоже на револьверные выстрелы, — ответил Пит, — Точно.

Джейк побежал к Бурану, стоявшему у изгороди, пролез под витой железной проволокой и увидел, что рабочие следуют за ним.

— Оставайтесь здесь. Выстрелы доносятся со стороны дома.

Если мы с Джимом не вернемся через пять минут, кто-то из вас должен отправиться за реку и привезти людей из Ривер-Бенда. Другой пускай проберется к дому и посмотрит, что там происходит.

Джейк вскочил на жеребца, пришпорил и пустил его в галоп. Несколько минут назад он отправил Джима в сарай за щипцами. Уж не стреляет ли Джим, призывая на помощь? Или что-то случилось с Бэннер?

Эта мысль поразила его как гром и с каждой секундой все больше укреплялась в мозгу. Да, это так, понял он, едва въехав во двор. Немолодой ковбой склонился над распростертой на земле под бельевой веревкой Бэннер. Джейк соскочил с лошади.

— Что произошло?

— Не знаю, Джейк. Я вышел из сарая и увидел ее. Она очень бледна. Я выстрелил, чтобы вызвать тебя.

— Ты все сделал правильно. — Джейк испытал облегчение, узнав что эти выстрелы лишь сигнал.

Опустившись на колени, он подложил руку под голову Бэннер и слегка приподнял ее.

— Бэннер! Принеси немного воды, — сказал он Джиму.

Джим кинулся выполнять просьбу.

Джейка поразила бледность Бэннер. Темные фиолетовые круги залегли под глазами. Он вспомнил предупреждение матери: Бэннер еще нельзя делать тяжелую работу. Почему, черт побери, она вбила в свою тупую башку, что ей надо постирать?

Когда Джим вернулся с холодной колодезной водой, Джейк побрызгал на лицо Бэннер. Веки ее затрепетали, она тихо застонала, и Джейк брызнул еще. Девушка подняла руку к лицу и смахнула капли.

— Она приходит в себя, — проговорил Джим. Бэннер открыла глаза и сощурилась от яркого солнца, бившего в лицо.

— Что случилось?

Паника Джейка немного улеглась.

— С ней все в порядке, — сказал он Джиму. — Думаю, просто обморок. Поезжай обратно и скажи другим, чтобы не поднимали на ноги всю округу.

Джим уехал. Джейк приподнял Бэннер и прижал к груди.

— Я могу идти.

— Ты даже ползти не можешь.

— Отпусти меня.

— Нет.

— Со мной все в порядке.

— Заткнись! — рявкнул он, глядя на нее.

— Не говори со мной таким тоном!

— Я буду говорить так, как захочу. Добравшись до крыльца, Джейк посадил Бэннер в кресло-качалку.

— Почему? Какого черта ты торчишь на солнце да еще стираешь?

— Мне нужна чистая одежда.

— Не могла подождать меня и попросить постирать?

— Я ни о чем не буду тебя просить. Никогда.

— Почему?

— Потому что я не хочу быть тебе обязанной. Мне не нужна твоя жалость. Я могу сама о себе позаботиться.

— И о ранчо? И о ребенке?

Она слегка вздернула подбородок. — Если придется, да.

Тихо выругавшись, Джейк ткнул в нее пальцем.

— А теперь послушай меня, юная леди. И внимательно. Ты испорченная, избалованная соплячка. Упрямая как мул. Твердолобая, безрассудная, гордая. Но о гордости придется забыть, Бэннер. Мы поженимся. Ты сегодня потеряла сознание. Это может случиться еще раз, Рабочие заподозрят неладное. Очень скоро ты уже не сможешь списывать все на операцию. Люди обо всем догадаются. Потом все станет заметно. Что ты будешь делать тогда?